Кружева и ленты - Страница 11

– Извини, – Клейтон вздохнул и печально улыбнулся. – Кажется, ты достигла в работе потрясающего эффекта, но мне хотелось бы сказать об этом наедине. Элизабет иногда не думает о том, что говорит.

– Она не сказала ничего неприличного, – пробормотала Виктория.

– Я знаю, она волновалась, но… – Клейтон не мог подобрать нужных слов, и на его лице появилось выражение досады.

В это время Элизабет подошла к гостям, и все повернулись к Клейтону. Он помог Виктории надеть плащ, потом подождал, пока она застегнула пуговицы и поправила воротничок.

– Я заеду к тебе завтра, – попрощался Клейтон.

– Но ты не нуждаешься больше в моей помощи, – она указала на его невесту. – Теперь нет больше поводов для встреч.

– Нет, есть, – улыбка Клейтона стала еще более унылой. – Элизабет так очарована стихотворением, что хочет, чтобы я написал ей еще. О нашей помолвке, по ее желанию, не будет официально объявлено до дня Святого Валентина. Это значит, что наше сотрудничество надо продолжить.

Виктория отвела взгляд. Вроде бы, она должна была быть счастлива, так как снова сможет видеть его. Но мысль о необходимости писать для Элизабет была невыносима.

– Я не знаю, – размышляла она вслух.

– Пожалуйста, помоги мне, – умолял Клейтон. – Ты же знаешь, что мне никогда не написать самому. Единственный выход для меня – это рассказать Элизабет, что не я автор того послания, которое она сегодня читала.

Виктория посмотрела в сторону Элизабет. Она была окружена почитателями. Нет, Элизабет не была бы в восторге, услышав правду. Виктория закрыла глаза и сказала, что согласна.

– Я приеду завтра в конце дня. Тебя это устроит? – поинтересовался Клейтон. Когда Виктория согласилась, он пожал ее руку. – Ты самый лучший из моих друзей. Что бы я без тебя делал?

Каким-то образом Виктории удалось изобразить подобие улыбки. К счастью, наконец-то подали экипаж, и она выбежала на улицу.

– Я не буду плакать, я буду радоваться за него, – говорила себе Виктория, сознавая, что это неправда.

Она была безнадежно влюблена в Клейтона, а он женится на Элизабет Честер.

* * *

– Вы ведь Мэри Джерард? – Эстер ввела женщину в магазин и одобрительно закачала головой, изучая ее прелестную шляпку и модное платье. – Я помню вас маленькой девочкой. Уже тогда Вы были хорошенькой. Эмма, что ты скажешь?

Эмма молча показала рукой на стул, а потом произнесла:

– Виктория сейчас спустится. Может быть, пока выпьете чаю?

– С удовольствием, – ответила Мэри.

Она огляделась по сторонам и была приятно поражена увиденным. На столах лежали завершенные поздравления и целый ряд открыток, еще ждущих завершения. Эстер пришивала кружева цвета небеленого полотна на красное сердце и указывала на стопку заказов:

– У нее даже нет времени для того, чтобы их просмотреть. Это будет самый лучший праздник из тех, что мы помним. Заказы так и сыплются.

Мэри приветливо улыбнулась.

– Я так рада за всех вас. Виктория заслуживает этого.

– Да, мы тоже так думаем, – согласилась Эстер.

Эмма подала чашечку чая Мэри, и та, не торопясь, сделала глоток. В комнате, залитой солнечным светом, царил беспорядок, который можно было назвать творческим. Вообще, дом оставлял приятное впечатление, и Мэри подумала, что Виктория обладает редким талантом и трудолюбием, если в это ужасное время, когда даже мужчинам тяжело содержать семью, она смогла достигнуть таких результатов.

– Эти заказы нужно выполнить уже сегодня. Завтра появятся новые, и, видимо, придется купить еще розовых ниток… – с этими словами Виктория вошла в комнату и ошеломленная остановилась, увидев сестру Клейтона. – Мэри! – сказала она в удивлении. – Я очень рада тебя видеть.

– Мы угостили ее чаем, дорогая. Ты видела ее шляпку? Какая она прелестная? – защебетала Эстер. – Когда я была молоденькой и за мной ухаживали мужчины, у меня была точно такая же.

– Эстер, давай оставим их наедине, пусть поговорят. – Эмма строго посмотрела на сестру и, взяв ее за руку, повела к двери.

– Была рада вас видеть, мисс Джерард, – сказала на прощание Эстер и последовала с недовольным видом за сестрой на кухню.

Когда за ними закрылась дверь, Виктория обратилась к Мэри:

– Извини. Они не всегда такие.

– Не стоит извиняться, твои тетушки очаровательны, – искренне ответила Мэри. – Особенно Эстер. Ты молодец: всем нашла дело. Тебе можно позавидовать.

Никогда прежде Виктории не говорили ничего подобного. Она совершенно терялась в такой ситуации.

– У меня не было выбора. Но я уверена, что ты пришла сюда поговорить не об этом. Извини. Мне пришлось уехать вчера не в самый приятный момент. Это было необходимо: иначе я не успела бы выполнить всю работу.

– Я знаю, ты очень занята. Не хотелось бы отнимать у тебя время, но мне необходимо поговорить с тобой о некоторых вещах, – начала Мэри и, поколебавшись, выпалила: – Виктория, как ты относишься к моему брату?

Виктория почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. После некоторой паузы, так и не преодолев волнения, она робко спросила:

– Неужели это так заметно со стороны?

– Не переживай, пожалуйста. Очень неприлично, с моей стороны, задавать такие вопросы, но я сильно беспокоюсь, – Мэри поставила чашку на стол и придвинулась к Виктории. – Извини меня за прямоту, но Клейтон мой брат и я не могу бездействовать. Он не может жениться на Элизабет, он не может.

Надежда затеплилась в душе Виктории, и она спросила Мэри:

– Но почему?

– Элизабет не подходит брату. Ты тоже это понимаешь, я знаю, Элизабет вовсе не плохая девушка. Я уверена, что она будет чудесной женой, но для другого человека. Клейтону нужна другая женщина. Элизабет как маленькая девочка. Она хочет, чтобы ею восхищались, окружали вниманием, но она не имеет представления о настоящей любви. Я думаю, для Клейтона это просто увлечение, и брак был бы для него катастрофой.